Король Мадагаскара. Книга первая - Страница 9

Часовой повиновался и, войдя, застыл по стойке смирно. Император указал перстом на угол:

– Поставь, братец, фузею, бери шпагу! Хвостов, верни-ка гостю палаш!

Хвостов взял оружие Бена, перебросил клинком к себе и протянул иноземцу. Тот удивленно вскинул брови и обернулся к Ушакову. Тот понял немой вопрос и отошел к столу, давая пространство, и кивнул на оружие. Окончательную ясность в сии приготовления внес сам государь:

– Если ты из морских разбойников, покажи, чем ты лучше моих гвардейцев!.. Уложи его!

Бен глянул на него, затем на гвардейца. Тот усмехнулся и встал в позицию. Бен также улыбнулся, развел руками.

– Как пожелаете!

Иноземец глянул на протянутый Хвостовым палаш. Затем схватил пистоль со стола и разрядил его в ногу солдата. Тот с криком рухнул на пол. Второй караульный вбежал в комнату, наставив ружье на гостя, Ушаков и Хвостов приставили шпаги к горлу Бена, но Петр цыкнул, подошел к пирату вплотную и посмотрел на него сверху вниз.

– И по что ж ты так?

Бен повертел разряженный пистолет в руках и положил на стол.

– Вы же сами желали, чтобы я его уложил?

– Но ты и шпаги в руку не взял!

– Зачем себя утруждать тем, без чего можно обойтись?

Петр, застыв над Беном, постоял, оглядел раненного, кивнул на него Хвостову, тот вместе с караульным увели беднягу прочь.

Петр налил себе и гостю по чарке, двинул ее по столу в сторону гостя, приглашая его выпить с собой. Отпив, император оттер усы:

– Хитер. Ладно, поговорим о деле!

Бен поднял брови – взял чарку и улыбнулся.

Глава восьмая

Спустя неделю от описанных выше событий, на таможне дальней набережной Санкт-Петербурга была толчея.

За последние сутки пришло аж пять торговых судов. Но начальник службы суеты не проявлял, после бортового таможенного досмотра еще и лично проверял каждого, кто желал попасть в северную столицу. Ну, а поскольку, после долгого морского перехода на берег стремились не только купцы со слугами, но и команды кораблей, к конторке под навесом, через которую надлежало пройти каждому желающему попасть в город, толпилось немало народу. Наконец, очередь дошла и до Андрея. Окинув его взглядом, суровый таможенник проронил:

– Кто таков?

– Так мичман Збруев. С Лансдоу!

Таможенник взялся за бумаги, порядком подпорченные падением мичмана в воду.

– Это что ж такое приключилось, что ты сам по себе, без корабля?

– Да… ранен был – за борт упал, вот добрые люди помогли воротиться! – Андрей кивнул на стоящую рядом Мэри.

– Добрые, говоришь? – Начальник таможни покосился на Мэри, которая, воспользовавшись моментом, подала ему свои бумаги. В этот момент к таможеннику подошел Хвостов, и что-то шепнул ему на ухо. И если Андрей, честная душа, не заметил, что стоявшие недалече от навеса, таможенники притихли, а Бен незаметно указал Хвостову на Мэри, то от внимания англичанки это не ускользнуло. Однако, она не подала виду и продолжала стоять, как ни в чем не бывало. Эти мужланы часто пялятся на иноземцев, а уж на барышню, да при том хорошенькую, так подавно. Таможенник повертел бумагу Андрея и вернул ее владельцу:

– Вам надлежит явиться в Адмиралтейство с полным докладом! А вам, как иноземке! – он посмотрел на Мэри и добавил тоном, не терпящим возражений: надлежит поселиться в порту, и пока документы проверят, не покидать его пределы! – Таможенник оставил бумаги Мэри у себя и кивнул ей пройти на набережную.

Оставаться в порту! Вот уж это никак не входило в ее планы. Неужто и впрямь всех иностранцев селят вот так «в порту» и «правят бумаги». Она вспомнила, перед разговором с ней к таможеннику там, на набережной, под навес, заглядывал некий господин и шептал ему что-то на ухо. Неужели, они прознали?! Да нет! Чушь! Каким образом? Но эти обстоятельства неприятно поразили Мэри. Она обернулась к Андрею. Малый, вроде, никаких знаков никому не подавал. Да и вряд ли стал бы. Кому охота признавать, что был в плену. По соглашению с Дефо, Андрей должен всем рассказывать, что его подобрали британцы. И обратно направился, как только зажила рука. Нет, он тут не причем.

Андрей внес сундучок Мэри в комнату гостиницы и поставил на стол. Мэри улыбнулась молодому мичману:

– Ну что ж! Как у вас говорят, мы – квиты! Уговор выполнен! Теперь вы свободны!

Андрей постоял с мгновение, словно колебался, затем поднес руку к треуголке и по-военному поклонился:

– Прощайте, миледи!

Когда он вышел из дверей гостиницы, с набережной в переулок между торговыми рядами въехала карета. Андрей не обратил на нее особого внимания, если бы не одно обстоятельство: на запятках и рядом с кучером сидели не слуги в ливреях, а несколько дюжих ребят, при шпагах, с воинской выправкой, но одетых в темное платье. Из самой кареты вылез господин, лицо, которого Андрею показалось знакомым. Ну да. Он его видел раньше. В порту, на таможне. Хвостов, а из кареты, как мы понимаем, вышел именно он, кивнул своим спрыгнувшим на землю спутникам, и зашел в гостиницу. Возница и еще двое остались у кареты, остальные зашли внутрь. Хвостов подошел к хозяину, замершему у стойки с полотенцем в руках, словно кролик, перед змеей.

– Где разместилась иноземка? – последовал вопрос Хвостова.

– Иноземка? – пролепетал хозяин. Хвостов посмотрел на своего подчиненного. Тот, перехватив его взгляд, подошел к полке с вином и сгреб несколько бутылок, скинув их на пол!

– Ах, иноземка! – хлопнул себя по лбу хозяин: Так она наверху. Я ей дал лучшую комнату!