Король Мадагаскара. Книга первая - Страница 12

– Вот ведь девка!

Глава девятая

Анатоль прошелся по зале, показал танцевальное па и изящно обернулся. Это был час, когда в доме господствовал только он. Сам Воронов и тот никогда не прерывал занятий танцами. Даже говорил вполголоса. Это он-то, кого, как огня, боялись дворовые. Но что не сделаешь ради любимой дочери. Да и куда денешься супротив государева указа «Учить отпрысков науке западных манер и танца!» Анатоль улыбнулся самой мысли, что сейчас властелин в этом доме он и строго проговорил, обращаясь к Дарье, дочке хозяина:

– Спина пгямо! Па де катр! Сель ву пле!

Он кивнул квартету музыкантов и они заиграли. Дарья выполнила движение под музыку, но тут, моющая окно Прасковья, замерев, уставилась во двор:

– Свят, свят…никак Андрейка Збруев, наш… Возвернулся! Живой!

Анатоль поморщился. Но Дарья, уже не обращая на него никакого внимания, сама подбежала к окну и отодвинула тяжелую портьеру. Там, у ворот, рядом с Егором, стоял молодой человек в морском мундире. "Ну, точно – он! Андрейка! Как вырос!" – Дашка глянула на себя в отражение открытого окна. Да и она уже не босоногая девчонка. Но тут воспоминания детства заполнили ее и она со всех ног бросилась вниз. Однако в сенях остановилась и вышла чинно, как подобает барышне. Тем временем Егор, бывший денщик Воронова во времена службы хозяина в Тайной канцелярии, все не унимался:

– Вернулся, бисов сын! Живой! А мы-то думали сгинул!

– Да и ты жив, старый хрыч! – смущенно отвечал Андрей. Как и Дарью, его захватили воспоминания детства. "Вот через эти самые ворота он и отбыл одиннадцать лет назад во флот царя-батюшки. А вот там – девичья половина!" – Андрей глянул на окна второго этажа и заметил прильнувших к ним музыкантов и Анатоля: "А это что за барышня выходит из дверей..?" – опустил он глаза на крыльцо: " Бог ты мой, это ж… Дашка! Вот это краса-девка".

Оба остановились, в изумлении разглядывая друг друга. Наверное, так и стояли бы, не раздайся окрик кучера: "Отворяй!", и в распахнутые холопами ворота въехала карета Воронова. Дворовые сняли шапки и согнулись в поклоне. Из кареты показался грузный придворный. Андрей сразу признал бывшего хозяина, но кланяться не стал – по-военному отдал честь, прикоснувшись к треуголке. Воронов сначала не обратил на него внимания, однако, подойдя ближе, признал:

– А! Вернулся? А мы-то тебя похоронили! – он строго оглядел мундир Андрея, потом посмотрел на Дарью, на собравшуюся вокруг дворню, и недовольно дернул головой:

– Ну, а вы что уставились? Чай не принц заморский пожаловал, битый час на него смотреть!

Воронов направился ко входу, но на крыльце остановился и, не оборачиваясь, поманил Андрея пальцем. Когда тот подбежал, буркнул, обращаясь то к Егору, то к Андрею:

– Разместить его в гостевой! На обед придешь, поведаешь, что там с тобой приключилось! – и вошел в дом.

К трем часам все собрались в столовой, но садиться никто не смел. По установленному правилу без главы семейства столоваться не дозволялось. Анатоль все мучился вопросом, что за птица этот молодой офицер, Дарья не решалась заговорить с другом детства, скорее из-за смущения, которое не проходило с момента появления Андрея в доме. Поэтому весь диалог свелся к паре фраз, которыми обменялись молодые люди:

– Что ви ис далека прибыль Санкт-Питерсберг? – первым поинтересовался Анатоль.

– Издалека. – ответствовал Андрей и глянул на Дашку. Та улыбнулась и решилась познакомить Анатоля с Андреем:

– Это батюшкин воспитанник. Был послан во флот еще отроком!

Сия информация понимания у Анатоля не встретила. "Воспитанник. Это что за зверь? Какого роду племени?" – размышления учителя танцев были прерваны приближающимися гулкими шагами по паркету, и в зале появился Воронов.

– Жарко, отвори, Егорка, окна! – сел во главе стола и, глянув на склонившихся в поклоне Анатоля, Дарью и Андрея, продолжил:

– Садитесь, в ногах правды нет! Прими и вели подавать! Воронов снял жаркий парик, под котором появилась седая стриженая голова и протянул его Егорке. Но и без того в залу устремилась вереница девиц с угощениями, от которых исходил невероятный аромат домашней стряпни.

– Хоть ты рождения и холопского, всё ж таланты твои я разглядел – морскому делу учиться направил, ему ж тогда годков десять было… Да? Егор?

Егор послушно закивал, распахивая очередное окно:

– А то как же, Ваше сиятельство!

Анатоль же уже смотрел на Андрея с некоторым превосходством. "Так, значит, это холопского роду малый! Странно, что за стол посажен, даже неловко…". Воронов же продолжал, нисколько не заметив закусившего губу Андрея:

– Вы ж тогда с Дашкой, как казаки-разбойники, босиком носились. Вот я и подумал: сына-то мне господь не дал, а из тебя на флоте верный помощник воспитается! А не холоп-бездельник! Да и негоже было крепостному мальцу с господской дочкой на девичьей половине якшаться!

Повисла пауза. Дарья и Андрей прекратили есть и переглянулись. Анатоль, заметив паузу, решил, что сказанное барином должно иметь поддержку и, не к месту было засмеялся, но, получив, под столом пинок ногой от Дарьи, смолк.

– По закону государеву, он уж вольным стал давно… Может, не стоит сейчас так говорить! – попыталась вступиться за Андрея Даша, но была оборвана отцом:

– Стоит-стоит! Каждый чумазый должон знать свое место, кто он и что! Ладно, сказывай, в каком ты чине нынче приплыл?

– Так, пока мичман, Ваше сиятельство!

Воронов, замер от неожиданности, тряхнул головой, переглядываясь с Егором и дворней, подглядывающей из-за дверей: